Игорь Ермолаев: «После возвращения из АТО один приятель назвал меня карателем, другой - сепаратистом»

Игоря Ермолаева хорошо помнят зрители двух местных телеканалов, где он работал журналистом. Майор запаса (до 65 лет он еще призывной как офицер старшего командного состава), теперь пенсионер (пенсия гражданская) накануне Дня журналиста поделился своим видением профессии и войны на востоке, в которой участвовал.


«В журналистику попал случайно»

- Расскажите о себе и своем пути в СМИ.
- В 1992 году пришел работать на телеканал «ТВМ». Тогда директором там был Владимир Уманский. Проработав год, пошел работать на городское радио. Спустя полтора года вернулся на телевидение, уже на АТВ (ныне «МТВ-плюс» - Ред.). Потом работал на в «МВ» студии», (выпускали свой телепродукт и транслировали на городских каналах). Позже вновь работал на ТВМ. Был корреспондентом, ведущим, редактором службы новостей и автором программ.

- Что Вас побудило пойти в журналистику?
- Можно сказать, что в журналистику я попал случайно. Закончил МИМСХ по специальности «Электроснабжение сельского хозяйства». Семь лет работал по специальности в Крыму. А когда вернулся в Мелитополь, меня встретил Владимир Уманский и пригласил работать на ТВ. Он знал меня по студенческому театру миниатюр и КВН, возможно, это сыграло свою роль.

- Удалось ли достигнуть той цели, которую Вы перед собой ставили?
- Цель была вывести телевизионные новости в Мелитополе на профессиональные стандарты. В свое время это получилось - я говорю о структуре построения сюжетов и так далее. Немало внимания уделялось обучению молодых корреспондентов. В том числе и дикторству. С ними делились опытом старшие товарищи - Наталья Ивановна Молодык и Нина Николаевна Ефименко. Они профессионалы, влюблены в свою работу и с удовольствием делились секретами мастерства абсолютно бесплатно. Сейчас, к сожалению, этому не уделяется внимание.

- У кого и чему Вы учились в профессии?
- Когда мы начинали на телевидении мы в принципе не знали, как это правильно делается. Работали по наитию. Когда меня пригласили на радио, я пошел туда чтобы научиться дикторскому искусству. Опытных телевизионщиков у нас в городе не было, а из «говорящих» журналистов - только радийщики.

Кроме того, во время работы на радио меня посылали на курсы в Киевский институт повышения квалификации работников радио и телевидения. Там преподавали профессиональные киевские дикторы. Помню первое занятие. Был такой знаменитый диктор Иван Рябоштан. И вот нас сидит 15 человек, и он всем дает прочитать прогноз погоды. И всем говорит «Неправильно, неправильно». Я был крайним, поймал ритм и прочитал правильно. Но радовался не долго. Он тут же дал мне другой текст, и его я прочитал неправильно… В общем, серьезно нас учили.
Когда вернулся на телевидение, я смотрел телевизор не как зритель, а, так сказать, заглядывал вглубь экрана. Подмечал, сколько должен длиться синхрон (прямая речь), какая «картинка» должна быть, с чего лучше начинать, чем заканчивать, и так далее.

- Почему Вы работали в основном на ТВ?
- Как то так получилось. Да и, честно сказать, в газете я работать побаивался. Там сложнее. На телевидение то, что не сказал сам, можно показать видеорядом или прямую речь вставить, в газете все нужно описывать самому.
Хотя, когда работал в «МВ» студии» пришлось выступать и в роли газетного журналиста - выпущенные телевизионные сюжеты я адаптировал для газеты.

- Вы работали в различных СМИ. Оцените свободу журналистов в них. Если кто-то ее ограничивал, то кто, и каким образом?
- Я могу только о телевидении говорить. Оно в Мелитополе появилось при Мангуле. При нем вообще никаких ограничений не было. И городская власть относилась к телевизионщикам с пиететом. Помню когда работал на АТВ, директором тогда был Михаил Пачин, я подошел и спросил у него, есть ли у нас какие-то приоритеты? Он сказал - работай в рамках «Закона об информации», а в остальном полная свобода действий.
Если говорить о ТВМ, то после Мангула началось, скажем так, влияние власти на работу телевидения. Вплоть до чуть ли не диктата - что говорить, как снимать, под каким углом показывать. Я думаю, мы были интересны для города, когда темы выбирали сами журналисты, а не как сейчас – те, кто руководит телевидением «сверху». Сейчас оба канала этим грешат. Они под серьезным влиянием.

- Как телевизионная узнаваемость проявлялась в быту, в личной жизни? Бонусы были?
- Нет, никаких бонусов не было. Как журналист, я считаю, что не имею права пользоваться знакомствами в своих целях. Если я и просил о чем-то чиновников, то только если помощь требовалась кому-то. Для себя никогда.
А в быту и личной жизни узнаваемость никак не проявлялась. Звездная болезнь меня даже не коснулась, хотя у некоторых нынешних телевизионщиков она есть.

- Есть ли желание вернуться в медиа сейчас?
- Нет. Я уже говорил, что оба телеканала стали ангажированными. Когда я пришел с войны, было желание вернуться в ТВ. Думал, улажу за месяц бытовые вопросы и буду куда-то устраиваться. Но потом посмотрел на работу наших каналов и передумал. Все эти провинциальные дрязги, которые ими с жаром обсуждаются, по сравнению с тем, что происходит на востоке, сущая ерунда.

«Дети просят у солдат деньги»

- Как попали в войска и, в частности, на войну?
- В институте у нас была военная кафедра. Я «выпустился» лейтенантом запаса. Потом звания автоматически повышались. В первую волну мобилизации меня призвали.

20 марта 2014 года явился по повестке в военкомат. Тогда из Мелитополя призвали 16 офицеров запаса. Явились все до одного. Нас посадили в автобус и повезли. Куда - не сказали. Пока ехали, спросил сопровождающего, молодого лейтенанта, куда же все-таки направляемся. Он сказал, что на распределение в погранвойска.

О работе пограничников я тогда знал только из книг и фильмов. Просто когда границы резко отодвинулись, погранотделы оказались неукомплектованы. Там было по 15- 20 человек контрактников вместо 150 - 200 человек. Вот нами и решили восполнять недостачу.
Демобилизовался я 20 марта 2015 года. А через месяц с небольшим вновь пришла повестка. Тогда я попал в пятую волну мобилизации. Сначала меня направили на курсы офицеров по работе с личным составом – замполитов, по-старому. После двух месяцев учебы меня направили в 57-ю отдельную мотопехотную бригаду. Она частично базировалась в Константиновке Донецкой области, а передовые позиции находились под селом Зайцево.

- Чем Вы занимались в войсках, менялись ли Ваши функции?
- В пограничной службе меня номинально зачислили заместителем командира по работе с личным составом. Но поскольку о службе пограничников я ничего не знал, то фактически со своими подчиненными ходил в наряды. А работой по досмотру поездов, проверкой документов и так далее, занимались контрактники. Их позже перебросили с западных границ. У них были специальные знания и навыки, которым быстро не научишься.
Сначала мы стояли на Арабатской стрелке, а потом на Чонгаре, напротив российских позиций. А во время второго призыва, когда попал на обучение, я пытался донести до отдела кадров и генерального штаба, что я журналист с более чем 20-летним стажем, и хотел бы служить пресс-офицером. Меня услышали, и на Донбасс я в таком качестве и отправился.

Первым заданием было отснять сюжет об обстрелах с вражеской стороны. Мне выдали старый дешевый фотоаппарат с функцией видеосъемки. Но обстрелы были по ночам, и снимать их такой аппаратурой было невозможно. Пока дождался и отснял дневной обстрел, прошло три недели. В это время я знакомился с людьми, ходил с ребятами на боевые дежурства, ведь если будешь где-то отсиживаться, ничего не узнаешь. С тобой просто говорить не будут.

Сюжет я отснял. Он назывался «Кто стреляет первым», мелитопольцы его видели. После этого командир понял, что навыки у меня есть, и задания посыпались одно за другим. Нужно было размещать свои материалы в местных газетах и изданиях Минобороны, телесюжеты на местных каналах. Писать о службе различных подразделений или об отдельных людях. Но чтобы о них написать, нужно находиться рядом с ними, увидеть все воочию. Так что я почти все время находился на передовой.

- Кто были Ваши сослуживцы в начале войны и кто - позднее? Много ли было земляков?
- Когда был в погранвойсках, очень много было мобилизованных из Запорожской области. А на Донбассе люди были со всей Украины.

- На каком расстоянии Вам доводилось видеть врагов - в бинокль, лицом к лицу? Что Вы при этом испытывали?
- Бывало в бинокль, а бывало и в 50 метрах от себя. Что можно испытывать? Наверное, все чувства кроме теплых. Ведь это противник, и он находится там, чтобы тебя убить.

- Приходилось ли применять боевое оружие? При каких обстоятельствах?
- Я не буду отвечать на этот вопрос. Не хочу об этом вспоминать.

- Расскажите о роли государства и волонтеров в материальном обеспечении Вашей части. Соотношение со временем менялось? Чего сейчас не хватает бойцам?
- В 2014-2015 году волонтеры практически спасали армию. Тогда люди служили чуть ли не в спортивных костюмах. Волонтеры привозили все - камуфляж, бинокли, тепловизоры и другие дорогостоящие приборы, еду. Помню, когда стояли в Майорске, каждую субботу приезжала старенькая «Таврия». Супружеская пара пенсионеров из местных привозила большую кастрюлю борща и около сотни пирожков. Это было так трогательно. Они покупали продукты на свою пенсию, но считали что так нужно. Низкий поклон волонтерам. Переоценить их роль невозможно.
Обеспечение со стороны государства начало налаживаться примерно в конце 2015 года. Сейчас с питанием и обмундированием проблем нет. А не хватает бойцам современной техники. Вся, что есть, еще советского производства, так что считайте сами сколько ей лет.

- В тех населенных пунктах, где Вам доводилось бывать, как к украинским солдатам относится местное население?
- Отношение разное. Некоторые приветствуют солдат, некоторые молчат и провожают недобрым взглядом. Ну, если в Дзержинске - сейчас он Бахмут называется - солдатам запрещено было передвигаться по одному и было предписано всегда ходить с оружием, какое может быть отношение?
Что больше всего бросается в глаза - это обилие детей, просящих у солдат деньги. Это не какие-то «профессиональные» попрошайки. Обычные украинские дети. Очень тяжело там народ живет.

- Каково возвращаться в город, где многие о войне вообще не думают, а некоторые до сих пор жалеют, что путинский блицкриг не удался?
- Возвращался с радостью. А вот отношение здесь к АТОшникам неоднозначное. Когда я оформлял льготы и пенсию, отношение сотрудников различных организаций было исключительно внимательным. Отношении знакомых разное. Один старинный приятель, за то, что я там служил, назвал меня карателем. А двое других за то, что я высказал свое отношение к происходящему, в приватной беседе назвали меня сепаратистом. Я высказал свое мнение о происходящем - они посчитали, что так говорить не патриотично.
Самое забавное, что я тогда был в отпуске и через три дня отправился на войну. А эти «патриоты» остались дома. Хотя двери военкомата всегда открыты. Если патриот - иди служи. А эти «диванные патриоты», которые войну по телевизору видят, могут только на митингах орать. Так, что война, к сожалению, разделила людей. Даже самых близких. Масштаб трагедии, которая сейчас происходит, мы пока даже не осознаем.

- Когда и чем, по-вашему, завершится эта война? Что этому поспособствует?
- Понятия не имею. Но судя по тому, что происходит, это надолго. Если почти каждый день приходят сводки о погибших. Причем, я думаю, данные там занижены. За время моей службы на Донбассе, только наша бригада потеряла около ста человек, еще около 900 были ранены...

«Худшего мэра не назову»

- Каковы Ваши политические взгляды, менялись ли они?
- В политпартиях я никогда не состоял. Двадцать лет в репортерстве приучили меня быть максимально нейтральным и взвешенным. Ну а в армии об этом вообще не говорят. Некогда, да и нет желания. Там все просто – вот мы, вот противник. Каких бы ты ни был политических убеждений, ты в форме и с оружием. Есть приказ – выполняй.
Так, что я не знаю, каких я политических взглядов. Я за здравомыслие.

- Есть ли политики, которых Вы считаете примером?
- Примером может служить только политик, который во главу угла ставит интересы страны и народа, а не свои личные. В истории таких примеров много. У нас на сегодняшний день таких, к сожалению, нет.

- Кто из мэров Мелитополя был, по Вашему мнению, лучшим, кто – худшим?
- Худшего я не назову, потому что процесс продолжается. А лучшим, на мой взгляд, был Анатолий Мангул. Приходилось с ним часто сталкиваться по работе. Я знаю, что он свой рабочий день начинал в половине седьмого утра. Он лично объезжал на автомобиле весь город и уже в половину восьмого был во дворе исполкома. Пока шел в кабинет, любой человек мог подойти к нему и без записи на прием кратко изложить свою проблему. Он либо тут же принимал решение, либо говорил, какое будет продолжение. При всей его требовательности к людям относился с пониманием. В восемь на планерке он спрашивал руководителей своих служб, знают ли они о проблемах, которые он лично видел. Если отвечали «знаем – решим в такой-то срок», нормально. А если чиновник не знал, он говорил - вы обязаны это знать. Почему я, мэр, знаю, а вы нет?

- В чем в сегодняшнем Мелитополе Вы видите позитив, в чем – негатив?
- Позитив – в Мелитополе проживают представители более ста национальностей, и межнациональных конфликтов никогда не было. Негатив – в Мелитополе всегда уважали ветеранов, а теперь часть молодежи относится к ним агрессивно.

«С голоду не умираем, с жиру не бесимся»

- Какие события в своей жизни Вы считаете наиболее знаковыми?
- Война. Женитьба.

- Что Вы готовы рассказать «на публику» о своей семье и о семейном благосостоянии?
- Богатым не был и, вероятно, никогда не буду. В данный момент живу на пенсию чуть больше двух тысяч гривен. Жена работает. С голоду не умираем, с жиру не бесимся.

- На каком автомобиле Вы ездите?
- Автомобиля у меня нет, и никогда не было.

- Где в последний раз отдыхали и во сколько это обошлось?
- В июле прошлого года, когда вернулся из армии, два дня отдыхал с друзьями в Алтагире.
Обошлось примерно в тысячу гривен.

- Какая покупка в семье в прошлом году была самой дорогой?
- Мы не делаем дорогих покупок.

- Какой досуг Вы предпочитаете?
- Пассивный. В основном, чтение.

- Какую из прочитанных за последнее время книг можете выделить? Почему?
- «Мертвые души» Гоголя. Если не считать школьной программы, перечитываю ее уже в третий раз. Я воспитан на классике. Еще нравятся исторические книги.

- Какие предпочитаете зрелищные мероприятия?

- На всяких мероприятиях я привык быть в качестве репортера. Я отвык быть просто зрителем.

- Расскажите о самых счастливых и печальных моментах в жизни?
- Печальные - когда в течение одного года из жизни ушли сначала отец, потом мать. Самый счастливый – с войны домой живой вернулся.

- Есть ли у Вас планы на будущее – личные, семейные, деловые, политические, которыми Вы готовы поделиться?
- План один. Жить и радоваться что живешь. Война вносит коррективы в психологию.







фото автора