От тюрьмы и от сумы...
«От рождения до плена»
Так называется первая глава воспоминаний Н. Копылова «Мои скитания», напечатанных в седьмом выпуске серии «Наше недавнее» под названием «Поживши в ГУЛАГе». Эта серия была основана Александром Солженицыным, он же являлся и ее составителем.
«Я, Копылов Николай Романович, родился 5 мая 1918 г. в городе Мелитополе. Отец мой работал электромехаником, мать - домохозяйка. У меня еще были брат и две сестры. Семья была очень музыкальной - отец играл на балалайке, брат сам сделал баян и научил меня нотной грамоте. Я имел неплохой тенор и пел - на Украине все поют...»
В 1934 г. Николай поступил в Севастопольский строительный техникум, который закончил спустя четыре года. И сразу же его призвали в армию - он даже не успел заехать домой. Закончил школу младшего комсостава, присвоили ему звание старшего сержанта. В 1941 г. полк перевели под Минск. На реке Березина он принял первый бой, через три месяца отступления попал в плен.
«Нас, похожих на евреев, построили посреди дороги около рва. «Мыколо, скажи им, что ты украинец», - закричали из колонны друзья. Я сказал. Переводчик обратился ко мне по-украински, я ему ответил. Это меня и спасло.»
Потекли долгие дни фашистской неволи.
«Нас долго гнали этапом, привели в город Мглин. Все это время мы не пили и не ели. Я съел свой солдатский ремень. В лагере нас использовали на тяжелых работах: мы грузили уголь, вылавливали бревна в холодной воде - многие умирали, не дотащив их до берега. Жили в подвалах, где когда-то хранили картошку.»
Однажды пленного Копылова вытащили из подземелья и повели на работу. У зоны украинские полицейские играли на балалайке. Сердце артиста не выдержало надругательства над инструментом и он попросил поиграть. Ему дали балалайку.
«Я играл так, что балалайка летала вокруг моего тела, а музыка не прерывалась. Полицаи открыли рты от удивления.»
Прошло время, его вызвали к коменданту. Там немецкий унтер-офицер снова попросил Николая сыграть. Он сыграл. Позже его привели в офицер-ское собрание, где он на нескольких инструментах «изобразил джаз». Его накормили и отправили в зону. Участь солдата была решена - его направили в группу пленных русских артистов. Они выступали с концертами в лагерях для военно-пленных, в немецких гарнизонах. При случае Копылов с товарищем и его женой сбежал к партизанам, но по пути артистов задержали.
Не расстреляли их только благодаря эсэсовскому полковнику, который узнал артистов (был как-то на их концерте). После трех месяцев тюрьмы отправили в Берлин - там «для хохмы» собирали артистов из числа всех покоренных фашистами народов. Из них весной 1944 г. сколотили высокопрофессиональную эстрадную труппу, которая «поднимала боевой дух» немецких и власовских частей, выступала в офицерских клубах, на заводах, где работали остарбайтеры. Копылов, игравший практически на всех инстументах, был в ней незаменим. Стерегли артистов почище, чем в лагере, и строго-настрого предупредили, что при попытке побега расстреляют на месте.
Наступил май 1945 г., труппу захватили союзники. Она стала выступать в американском клубе. Но тут в американскую зону приехали советские представители и начали агитировать своих военнопленных возвращаться домой.
«Тоска по Родине пересилила страх (американцы пугали репрессиями НКВД. - М. Р.) и мы решили вернуться домой. Некоторые бывшие офицеры даже надели погоны, которые на сборном пункте, где висел плакат «Добро пожаловать!», особисты с них цинично сорвали. Многих тут же отправили в лагеря, только уже в наши.»
А артистов снова мобилизовали и - о превратность судьбы! - заставили работать на эстраде, удовлетворяя эстетические потребности своих и союзных войск. В конце 1945 г. Николая демобилизовали, и он вернулся в Мелитополь.
«Дома радости не было конца. Мама не могла на меня наглядеться и говорила: «Это я вымолила тебя у Господа». Была осень. Я ходил по саду, пели сверчки и мне казалось, что я попал в рай. Я устроился преподавателем музыки и пения в Мелитопольское железнодорожное училище.»
Но рай на земле - мечта малоосуществимая. 1 апреля 1947 г. Копылова арестовали. За арестом последовали допросы и побои. Следователи «всего-навсего» требовали сознаться, что он является американским шпионом. Потом в каком-то кабинете зловещая «тройка» впаяла ему 25 лет лагерей и пять лет так называемого «поражения в правах». После короткой отсидки в Бутырской тюрьме его отправили на строительство железной дороги, впоследствии звучно поименованной БАМом.
«Сопка представляла собой сплошную скалу, норма выработки - метр на метр в ширину и 10 сантиметров в глубину. За это давали горбушку хлеба. Норму выполнить было невозможно. Лом замерзал, руки немели - мороз зашкаливал за 63 градуса. Один заключенный вылез из котлована по нужде, его конвой сразу пристрелил.»
«В бараке был баян, владелец которого скончался. Однажды ко мне подходит «сука» (бывший вор, поддерживающий закон и власть. - М. Р.) и говорит: бери баян, пошли играть. Меня посадили в угол, я начал играть. Тем временем «суки» разбудили спящего зэка и начали с ним о чем-то говорить. Потом стали резать его ножами. Я отвернулся...»
Нельзя без содрогания читать и о страшной поножовщине, которую учинили воры с бывшими бандеровцами, не пожелавшими им подчиниться. В этой драке за «независимость» Николай примкнул к организованным и дружным националистам. После драки из зоны вывезли три машины трупов, и воры «бандер» стали обходить десятой дорогой.
И снова нашему земляку повезло - его отобрали в Магаданский музыкально-драматический театр, в котором играли почти все зэки. Там были даже профессиональные артисты из Ленинградской, Минской, Одесской оперетты - по приговору трибунала американские, английские, японские и прочие «шпионы». Там Копылов быстро подготовил оригинальные номера, имитировал джаз-оркестр, был виртуозом-балалаечником и даже показывал мимические сценки. «Жизнь заставит - и соловьем запоешь!» Его номера пользовались огромным успехом, ему не раз аплодировало даже ГУЛАГовское начальство. Но оно же, узнав статью, по которой «сидит» Копылов, опять отправляет его в зону.
Он снова возвращается в «свой» же лагерь, где его определяют в художественную самодеятельность. Здесь Николай, по его словам, «чуть не отдал концы»: пьяный заключенный профессор чудом прооперировал ему гнойный аппендицит.
«Не волнуйся, артист, будешь жить», - сказал профессор, похлопав меня по щеке, и ушел. И вот я живу.»
В мае 1950 г. Копылову сообщили невероятную весть: его везут в Москву. Это могло означать лишь одно - дело пересмотрено, есть надежда на до-срочное освобождение. Переполненный радостными предчувствиями, Николай следует по этапу из Магадана в Хабаровск, оттуда в Иркутск, Челябинск, Куйбышев, Харьков. Затем повезли почему-то не в Москву, а в Херсон. Вызвали к начальству, спросили фамилию-имя-отчество, и оказалось, что полгода всеми видами транспорта везли сюда... совсем не того Копылова. Совершенно подавленного, парня отправляют обратно, на сей раз - в Воркуту. Этот этап длился у него ровно год.
В Воркуте он попал в Речлаг, где заключенные работали на угольной шахте и мерли, как мухи. Там Копылов снова сколотил самодеятельный коллектив, в который набрал опять профессиональных актеров, впоследствии очень известных. В том числе актера Московского театра им. Ермоловой Юрия Волкова, Львовского театра им. Заньковецкой Бориса Мируса и других. Выступали с концертами, ставили Островского, Сухово-Кобылина и даже Шекспира.
После смерти Сталина режим несколько ослабел, зэки стали ждать перемен. И они пришли - в конце 1954 г. по указу Верховного Совета об амнистии Николая освободили.
«Мне выдали билет до Мелитополя. Я ехал без конвоя впервые за долгие-долгие годы.»
В Мелитополь Николай вернулся с супругой, актрисой Викторией Видеман - судьба свела их в лагерной культбригаде.
«Работал худруком, режиссером, организовал вокально-инструментальное трио, которое прогремело на весь Советский Союз. В Мелитополе за мной долго следили и таскали по особым отделам - они уже не могли иначе, наши органы безопасности!»
...Сначала я хотел написать более подробно и о послевоенной судьбе ныне покойного Николая Романовича Копылова, в ней тоже было немало блестящих страниц. Потом решил, что лучше пусть напишут те, кто знал Копылова лично. Интересно, что большинство из них даже сегодня ровным счетом ничего не знают о том, что вы прочитали здесь - наш герой при жизни был сдержан и немногословен. Беда научила. Увы, такая судьба выпала на долю миллионов наших сограждан. И забывать об этом нельзя, иначе все может повториться!