«Никогда не думал, что стану бомжом» - говорит беженец из Мелитополя
Просмотров: 3234
29 серпня 2014 08:50
- Мы жили в Кировском районе Донецка, - рассказывает Владимир Балашинский - Моя жена – инвалид 1-й группы, она на костылях. Когда началась война, нам очень непросто было. Постоянно слышали грохот, стрельбу. Не могу понять: почему в нашем районе бомбили именно по школам? Среди моих близких есть погибшие. Видя, что творится, я написал на работе заявление на отпуск за свой счет и поехал с больной женой в Бердянск – в отпуск, подлечиться. Обратно решили уже не возвращаться, но деньги таяли и мы стали искать жилье в других городах, где было мирно. Так попали в Мелитополь.
Поддерживаем связь со своими. В Донецке осталась моя родная сестра, она не смогла уехать, т.к. инвалид. С ней остался племянник, но он вынужден целый день прятаться в подвале: в Донецке пропадают молодежь, я слышал, что уже пропало около 1,5 тысячи человек. И теперь он не может помочь пожилой маме, потому что прячется. Она сама отправляется в город на поиски еды. Говорит: три часа шла по городу и встретила только восемь человек. Донецк вымер, воды, света, газа нет.
Очень долго не хотели уезжать наши взрослые дети. Они скрывали от нас, что там творится и ходили под обстрелами на работу: ведь никто же не отпускал в отпуск, значит, нужно работать. Рассказывают, что работали только маленькие магазинчики. Купить там можно мало что: выставляют впереди рядком банки консервов, чтобы не было видно множества пустых полок сзади. Все продукты уже разгребли. Воду в магазине уже не продают. Но ее в принципе можно купить частно по огромной цене: 1, 5 литра – 25 гривен.
Но в конце концом мы уговорили сына невесткой переехать в Мелитополь. Сейчас живем впятером в одной комнате санатория-профилактория моторного завода. Очень не хватает холодильника. Тут в одном холодильнике размещают продукты до двух десятков человек.
Я работал в одном из детских садов Донецка, на работе меня считали незаменимым человеком: я ремонтировал все, начиная от заборов и кончая компьютерами. Никогда не думал, что стану бомжом. А кто же мы еще? Наши дома разрушены, куда возвращаться? Страшно за будущее. Очень важно, чтобы Верховная Рада приняла закон о правах переселенцев. Почему такого закона нет? Кто нам поможет?
Поддерживаем связь со своими. В Донецке осталась моя родная сестра, она не смогла уехать, т.к. инвалид. С ней остался племянник, но он вынужден целый день прятаться в подвале: в Донецке пропадают молодежь, я слышал, что уже пропало около 1,5 тысячи человек. И теперь он не может помочь пожилой маме, потому что прячется. Она сама отправляется в город на поиски еды. Говорит: три часа шла по городу и встретила только восемь человек. Донецк вымер, воды, света, газа нет.
Очень долго не хотели уезжать наши взрослые дети. Они скрывали от нас, что там творится и ходили под обстрелами на работу: ведь никто же не отпускал в отпуск, значит, нужно работать. Рассказывают, что работали только маленькие магазинчики. Купить там можно мало что: выставляют впереди рядком банки консервов, чтобы не было видно множества пустых полок сзади. Все продукты уже разгребли. Воду в магазине уже не продают. Но ее в принципе можно купить частно по огромной цене: 1, 5 литра – 25 гривен.
Но в конце концом мы уговорили сына невесткой переехать в Мелитополь. Сейчас живем впятером в одной комнате санатория-профилактория моторного завода. Очень не хватает холодильника. Тут в одном холодильнике размещают продукты до двух десятков человек.
Я работал в одном из детских садов Донецка, на работе меня считали незаменимым человеком: я ремонтировал все, начиная от заборов и кончая компьютерами. Никогда не думал, что стану бомжом. А кто же мы еще? Наши дома разрушены, куда возвращаться? Страшно за будущее. Очень важно, чтобы Верховная Рада приняла закон о правах переселенцев. Почему такого закона нет? Кто нам поможет?