Двойное убийство: ошибки следствия «всплывают» в суде
Просмотров: 3726
9 грудня 2017 17:00
27 октября 2016 г. в собственном доме была зверски убита 32-летняя женщина и ее двухлетний сын. В убийстве обвинили пасынка погибшей Максима Киреева. Вину подсудимый отрицает и говорит, что признательные показания дал под пытками. Свои показания суду дала мать убитой.
Несоответствие
28 ноября весь день в суде шел допрос матери погибшей Людмилы Жогиной. Она рассказала, что днем 27 ноября 2016 г. ей позвонила дочь и сказала, что на следующий день привезет погостить своего сына Кирюшу.
Утром следующего дня бабушка пошла на рынок, чтоб купить угощения для внука. Ключ, как обычно, оставила в условленном месте, на случай, если Валерия (так звали убитую) приедет раньше. Но, вернувшись, дочь не застала. Тогда Л. Жогина решила позвонить. Сигналы вызова шли, но трубку никто не взял. Ближе к обеду женщина позвонила еще раз, но телефон был отключен.
В то же время, по показаниям обвиняемого, телефон убитой был отключен еще утром 28 октября. Его защитник отметил, что следствие не удосужилось выяснить историю телефонных переговоров убитой, что дало бы возможность знать, кто и когда ей звонил, с точностью до секунды, теперь же примерное время приходится устанавливать, опираясь на показания участников процесса.
Но если верить обвинению, М. Киреев убил мачеху и брата по отцовской линии в ночь с 27 на 28 октября 2016 г. И тогда же утопил принадлежавший убитой телефон в туалете. То есть показания потерпевшей опровергают версию следствия, отметил защитник.
Кровь не смутила
Продолжая отвечать на вопросы, женщина рассказала, что дочь с внуком так и не дождалась и 29 октября поехала к ним сама. Во дворе висело постиранное одеяло, которым укрывалась дочь. А дом был закрыт.
Взяв у соседки запасной ключ, потерпевшая вошла в жилище. Сразу заметила, что на кухне горит свет, а полы там вымыты. Кроме того, все вещи из шкафов были вытащены и сложены на подоконнике. Тогда она подумала, что дочь затеяла уборку, а потом куда-то ушла вместе с ребенком.
Женщина заметила пятна крови на полу и диване в спальне, но подумала, что у дочери началось обильное кровотечение, ведь у нее были проблемы со здоровьем, и такое раньше случалось. Посидев с полчаса и никого не дождавшись, потерпевшая решила ехать в Мелитополь.
Женщина говорит, что ранее Валерия иногда «пропадала» на два-три дня и не отвечала на звонки. О том, где она может быть, мать переговорила с соседкой. Та предположила, что Валерия могла уйти в запой, ведь такое ранее случалось, но мать эти предположения отвергла, сказав, что ее дочь уже год спиртного не пьет. Попросив соседку позвонить, когда дочь объявится, женщина уехала.
Во второй раз она приехала 2 ноября. Снова никого не застав, женщина решила отмыть ковер от крови. На замечания адвоката, что засохшая кровь спустя несколько дней должна сильно вонять, она ответила, что запаха не слышала. Закончив с уборкой, она пошла к участковому и заявила о пропаже дочери. Вместе с полицейским они ездили к подружкам дочери, но результатов поиск не дал. А после осмотра дома, где жила убитая, участковый сказал, что нужно ехать в Мелитопольский отдел полиции.
- Он, наверное, сразу понял, что что-то не так. Мы поехали в отдел, где я сидела всю ночь. Мне ничего не говорили. О том, что случилось, я узнала только около трех часов утра, - говорит Л. Жогина.
Во время допросов и следственных действий мать убитой подписывала какие-то бумаги, но поскольку была в шоковом состоянии, их не читала. В дом, где жила дочь, ее не пустили, и она не видела, что именно там делали правоохранители.
Защитник обвиняемого спросил, видно ли от порога дома комнату и диван (именно под ним нашли трупы). Получив отрицательный ответ, он указал на еще одно несоответствие. Ведь, по версии следствия, М. Киреев заставил своих друзей поехать на место преступления. По их показаниям, данным во время досудебного расследования, они приехали туда ночью, от порога увидели торчавшие из-под дивана ноги, испугались и убежали.
Версии, оставленные без внимания
Также защитник довольно подробно расспрашивал потерпевшую об отношениях погибшей с родственниками, знакомыми и соседями.
Ранее обвиняемый говорил, что мать убитой жила с мужчиной, который плохо относился к Валерии и ее ребенку. Один раз он даже сломал челюсть женщине. Потерпевшая говорила, что ее дочь он выгонял, только когда она пила, говорил, чтоб шла пить дальше, а ребенка оставила у них. Описанный обвиняемым инцидент произошел случайно, мужчина хотел лишь оттолкнуть пьяную Валерию, но случайно задел ее рукой по зубам.
Об отношениях с мужчинами своей дочери мать рассказывала неохотно. Говорила, что сначала она жила с водителем маршрутки по имени Сергей. Но они расстались примерно за год до убийства. Потом ее настойчиво добивался другой мужчина, но был отвергнут, поскольку злоупотреблял спиртным и проявлял агрессивность «под градусом».
Среди поклонников был и сосед из дома напротив. Но на следующий день после убийства он неожиданно куда-то уехал.
Был у Валерии конфликт и с другими соседями. В то время женщина жила с отцом обвиняемого, из-за которого и начались проблемы. Мужчина взялся отремонтировать автомобиль соседей. Но потом он уехал на заработки в РФ, а машина куда-то исчезла. Соседи требовали, чтобы женщина рассчиталась за похищенный ее сожителем автомобиль. В противном случае угрожали сжечь дом, убить ее и ребенка.
Правда, они уехали из села еще до убийства. Однако адвокат подчеркнул - отъезд не означает, что угрозы с их стороны прекратились. Впрочем, сейчас это уже не выяснить.
Кроме того, защитник спросил потерпевшую, знает ли она о том, что отец обвиняемого, который, по его сведениям, может иметь отношение к боевикам ЛНР, перед отъездом занял денег у «блатных» и долг не вернул, из-за чего бандиты угрожали Валерии. Женщина сказала, что какие-то деньги он занимал, но у кого, ей не известно. Дочь об угрозах лично ей не говорила, но вроде бы рассказывала об этом соседке. Адвокат предположил, что преступники вполне могли убить женщину и ее единственного наследника, чтобы завладеть принадлежавшим ей домом. По словам защитника, это лишь одна из вероятных версий. В целом их могло бы быть несколько, но следствие их не рассматривало - обвинило в убийстве его подзащитного и не установило множество важных фактов, которые теперь приходится выяснять в суде.
Несоответствие
28 ноября весь день в суде шел допрос матери погибшей Людмилы Жогиной. Она рассказала, что днем 27 ноября 2016 г. ей позвонила дочь и сказала, что на следующий день привезет погостить своего сына Кирюшу.
Утром следующего дня бабушка пошла на рынок, чтоб купить угощения для внука. Ключ, как обычно, оставила в условленном месте, на случай, если Валерия (так звали убитую) приедет раньше. Но, вернувшись, дочь не застала. Тогда Л. Жогина решила позвонить. Сигналы вызова шли, но трубку никто не взял. Ближе к обеду женщина позвонила еще раз, но телефон был отключен.
В то же время, по показаниям обвиняемого, телефон убитой был отключен еще утром 28 октября. Его защитник отметил, что следствие не удосужилось выяснить историю телефонных переговоров убитой, что дало бы возможность знать, кто и когда ей звонил, с точностью до секунды, теперь же примерное время приходится устанавливать, опираясь на показания участников процесса.
Но если верить обвинению, М. Киреев убил мачеху и брата по отцовской линии в ночь с 27 на 28 октября 2016 г. И тогда же утопил принадлежавший убитой телефон в туалете. То есть показания потерпевшей опровергают версию следствия, отметил защитник.
Кровь не смутила
Продолжая отвечать на вопросы, женщина рассказала, что дочь с внуком так и не дождалась и 29 октября поехала к ним сама. Во дворе висело постиранное одеяло, которым укрывалась дочь. А дом был закрыт.
Взяв у соседки запасной ключ, потерпевшая вошла в жилище. Сразу заметила, что на кухне горит свет, а полы там вымыты. Кроме того, все вещи из шкафов были вытащены и сложены на подоконнике. Тогда она подумала, что дочь затеяла уборку, а потом куда-то ушла вместе с ребенком.
Женщина заметила пятна крови на полу и диване в спальне, но подумала, что у дочери началось обильное кровотечение, ведь у нее были проблемы со здоровьем, и такое раньше случалось. Посидев с полчаса и никого не дождавшись, потерпевшая решила ехать в Мелитополь.
Женщина говорит, что ранее Валерия иногда «пропадала» на два-три дня и не отвечала на звонки. О том, где она может быть, мать переговорила с соседкой. Та предположила, что Валерия могла уйти в запой, ведь такое ранее случалось, но мать эти предположения отвергла, сказав, что ее дочь уже год спиртного не пьет. Попросив соседку позвонить, когда дочь объявится, женщина уехала.
Во второй раз она приехала 2 ноября. Снова никого не застав, женщина решила отмыть ковер от крови. На замечания адвоката, что засохшая кровь спустя несколько дней должна сильно вонять, она ответила, что запаха не слышала. Закончив с уборкой, она пошла к участковому и заявила о пропаже дочери. Вместе с полицейским они ездили к подружкам дочери, но результатов поиск не дал. А после осмотра дома, где жила убитая, участковый сказал, что нужно ехать в Мелитопольский отдел полиции.
- Он, наверное, сразу понял, что что-то не так. Мы поехали в отдел, где я сидела всю ночь. Мне ничего не говорили. О том, что случилось, я узнала только около трех часов утра, - говорит Л. Жогина.
Во время допросов и следственных действий мать убитой подписывала какие-то бумаги, но поскольку была в шоковом состоянии, их не читала. В дом, где жила дочь, ее не пустили, и она не видела, что именно там делали правоохранители.
Защитник обвиняемого спросил, видно ли от порога дома комнату и диван (именно под ним нашли трупы). Получив отрицательный ответ, он указал на еще одно несоответствие. Ведь, по версии следствия, М. Киреев заставил своих друзей поехать на место преступления. По их показаниям, данным во время досудебного расследования, они приехали туда ночью, от порога увидели торчавшие из-под дивана ноги, испугались и убежали.
Версии, оставленные без внимания
Также защитник довольно подробно расспрашивал потерпевшую об отношениях погибшей с родственниками, знакомыми и соседями.
Ранее обвиняемый говорил, что мать убитой жила с мужчиной, который плохо относился к Валерии и ее ребенку. Один раз он даже сломал челюсть женщине. Потерпевшая говорила, что ее дочь он выгонял, только когда она пила, говорил, чтоб шла пить дальше, а ребенка оставила у них. Описанный обвиняемым инцидент произошел случайно, мужчина хотел лишь оттолкнуть пьяную Валерию, но случайно задел ее рукой по зубам.
Об отношениях с мужчинами своей дочери мать рассказывала неохотно. Говорила, что сначала она жила с водителем маршрутки по имени Сергей. Но они расстались примерно за год до убийства. Потом ее настойчиво добивался другой мужчина, но был отвергнут, поскольку злоупотреблял спиртным и проявлял агрессивность «под градусом».
Среди поклонников был и сосед из дома напротив. Но на следующий день после убийства он неожиданно куда-то уехал.
Был у Валерии конфликт и с другими соседями. В то время женщина жила с отцом обвиняемого, из-за которого и начались проблемы. Мужчина взялся отремонтировать автомобиль соседей. Но потом он уехал на заработки в РФ, а машина куда-то исчезла. Соседи требовали, чтобы женщина рассчиталась за похищенный ее сожителем автомобиль. В противном случае угрожали сжечь дом, убить ее и ребенка.
Правда, они уехали из села еще до убийства. Однако адвокат подчеркнул - отъезд не означает, что угрозы с их стороны прекратились. Впрочем, сейчас это уже не выяснить.
Кроме того, защитник спросил потерпевшую, знает ли она о том, что отец обвиняемого, который, по его сведениям, может иметь отношение к боевикам ЛНР, перед отъездом занял денег у «блатных» и долг не вернул, из-за чего бандиты угрожали Валерии. Женщина сказала, что какие-то деньги он занимал, но у кого, ей не известно. Дочь об угрозах лично ей не говорила, но вроде бы рассказывала об этом соседке. Адвокат предположил, что преступники вполне могли убить женщину и ее единственного наследника, чтобы завладеть принадлежавшим ей домом. По словам защитника, это лишь одна из вероятных версий. В целом их могло бы быть несколько, но следствие их не рассматривало - обвинило в убийстве его подзащитного и не установило множество важных фактов, которые теперь приходится выяснять в суде.