Загадки Александра Пэнна

Он наш земляк!

В начале позапрошлого века в с. Акимовка Мелитопольского уезда жил мелитопольский мещанин Иосиф Ицкович Штерн. Сын раввина, он учился в начальной школе, потом сам учил на дому ребят и писал стихи. Может быть, именно ученостью и поэзией завоевал он сердце Сарры (Софьи) Заферман, девушки из известного на Мелитопольщине семейства. Молодые поселились в Акимовке, в доме довольно зажиточного тестя.

Дальше начинаются загадки. Иосиф придумал сменить фамилию и место жительства. Зачем - неизвестно. Не исключено, что так он сумел скрыться от призыва в армию. Штерн перебрался в Мелитополь и превратился в Пепликера (откуда он взял такую экзотическую фамилию - неведомо), и 2 февраля 1908 г. пара зарегистрировала в синагоге сына. Его назвали Авраамом - в честь Сониного деда. Вполне возможно, что мальчику к этому времени уже было года два-три от роду.

Потом в наших знаниях о жизни этой семьи большое белое пятно. Впрочем, его совсем не трудно заполнить - тем, что рассказывал о себе сам Пэнн.

Хотите - верьте...

Лет с девятнадцати Пэнн охотно и красочно вспоминал о своем детстве. «Мои родители познакомились в Вене, где мама училась медицине. За пару месяцев до моего рождения она решила навестить отца. А отец ее был - представьте! - шведский аристократ и полярник по фамилии Енсен. Он жил один, в тундре, возле Нижнеколымска. Там я и появился на свет. Дед сказал: раз мальчик родился в моем доме, он останется здесь. Вскоре мама умерла от воспаления легких. Дедушка уходил на охоту, а меня охранял огромный сенбернар. Однажды дед вернулся и видит: лежит мертвый медведь, а меня прикрывает собой пес. Я подрос, ходил на лыжах на охоту и рыбалку (туры в астрахань на рыбалку), выучил язык чукчей. А потом деда на охоте задрал медведь. Дед еле дополз до дома и, умирая, успел написать на клочке бумаги адрес моего отца. С верными сенбернарами я прошел по Сибири тысячи километров. Собаки согревали и даже воровали в деревнях для меня еду. Когда их убили крестьяне, мне оставалось надеяться только на свой нож и красть уже самому».

Дальнейшие рассказы Пэнна выглядят уже не так захватывающе. Зато более правдоподобно.

«Шла гражданская война. Я пристал к шайке беспризорников, научился ругаться, действовать кулаками и ножом, добывать еду и просить милостыню». Его дочь вспоминает, что отец до конца жизни сохранил привычку вкладывать в обувь бумагу «для тепла» и хранить хлебные корки.

После четырех лет странствий подросток нашел, наконец, отца. Иосиф со взрослыми детьми жил на Северном Кавказе, в Пятигорске. Семья с радостью приняла скитальца. Но новая жизнь не ладилась: он продолжал бродяжничать и водиться с уличными шайками. Однажды отец дал ему книгу стихов Михаила Лермонтова. Они, вспоминал Пэнн, перевернули его жизнь. Ему с юности нравилось рифмовать, придумывать стихи, песни. Теперь он бросил улицу и начал сочинять.

Голос революции

Пэнн едет в Москву. Его приютил поэт Иван Рукавишников. Вчерашний беспризорник записался в школу, на кинокурсы, поступил в Госинститут слова, но нигде долго не задержался. Идеалы коммунизма захватили его. Он видел и слышал Ленина, а после смерти вождя прошел у его гроба. Пэнн с жаром включается в борьбу за новую жизнь.

Начинающий поэт жил по соседству с Есениным, они сблизились. Кстати, Пэнном его первым стал звать именно Есенин, который в сильном подпитии забывал (а может, и не мог выговорить) заковыристую фамилию своего молодого приятеля. Похоже, Пэнн - это просто сокращение от Пе(пликер + Штер)н. Ну а официально стать из Авраама Александром в те годы было легко, для поэта даже почетно: тезка Пушкина как-никак. Кстати, фамилия Енсен (помните?) удивительно похожа на «Есенин». Уж не хотел ли Пэнн этим показать, с кем у него истинное, духовное родство?

В 1920 г. в газете «Крестьянская нива» появилось первое опубликованное стихотворение Пэнна - «Беспризорный». Он выступает на многолюдных вечерах, встречается со знаменитыми поэтами - Маяковским, Пастернаком... На состязании чтецов декламирует свою поэму «Брошенный сын» - пронзительные слова сироты, выросшего без матери!

А босяцкое прошлое не умирало. В Москве Пэнн начал ходить на тренировки по боксу в полуподпольный еврейский спортклуб и заодно редактировать клубный еженедельник. Однако вскоре клуб закрыли и вообще... Настали времена, когда евреям лучше было «не высовываться». Но молчать и подчиняться - не в характере Пэнна. Он демонстративно выступает со стихами еврейских поэтов, учит Библию на древнееврейском языке (иврите), короче, ведет себя очень неосторожно. В 1926 г. его арестовали как сиониста и выслали в Центральную Азию.

Конечно, никаким сионистом он не был. Он даже и евреем себя не очень-то считал - стал им как бы в знак протеста. Но это резко изменило его судьбу. В те годы еще работало «Общество помощи политическим заключенным», его возглавляла Екатерина Пешкова, жена М. Горького. В 1927 г. она добилась выезда Пэнна в Палестину.

Пуля любви

На новом месте поэт попробовал заняться кино, которое делало в Палестине первые шаги. Он сочинял сценарии и даже был режиссером, но ни одна его работа не добралась до проката. Пэнн пытался найти себя в киббуце (нечто вроде колхоза), но быстро понял, что не создан для ежедневного физического труда и придется работать охранником.

Тут 20-летний Пэнн всерьез влюбился - в Бэллу Дон, эмигрантку из Украины, подругу приятеля, с которым он дружил еще с московских времен. Пэнн долго, настойчиво и красиво за ней ухаживал, переживал отказ, даже пытался застрелиться. Поранив себя, он немедленно сочинил историю: мол, на него покушались арабы. Но факты выплыли наружу, и неудачника изгнали из киббуца. Зато Бэлла сказала «да»! Она не могла знать, какие несчастья сулит ей это коротенькое слово. А он не знал, какие неожиданные испытания готовит ему судьба...

Окончание в следующем номере "МВ"!