Немузейная история
«Родился я 20 июля 1922 г. в гор. Мелитополе Таврической губернии в еврейской рабочей семье...» - так начинаются воспоминания Израиля Моисеевича Бружеставицкого.
И отец его, и мать выросли в многодетных семьях и были неграмотны. Отец за два года закончил в селе церковно-приходскую четырехлетку, а в 14 лет уже трудился на мельнице. Мать в школу вообще не ходила, немного училась чтению и письму у знакомых, а в 11 лет стала работать швеей. Когда они встретились, то с трудом общались: Моисей не понимал по-еврейски, а Мария еле-еле говорила по-русски. Но язык любви бывает понятен и без слов. Они поженились, родился сын. Назвали в честь деда Израилем.
В 1931-м семья переехала в Акимовку. Тут Моисей заведовал «салотопной» артелью. В ней из падали получали жир, из которого потом делали мыло. Через два года в Украине разразился голод. «Повсюду валялись трупы животных, - вспоминал много лет спустя Израиль Моисеевич, - у отца было много работы». Когда на улицах появились трупы людей, Бружеставицкие, собрав наскоро пожитки, уехали к родственникам в Татарию, а когда беда миновала, переселились в Симферополь. Так и спаслись.
Изя-грамотей
Вы можете удивляться, но у неграмотных родителей сын рос большим умником. Читать Изя научился в четыре года и школьником «проглатывал» горы книг. Приключения, фантастика, классика, наука, стихи, газеты, журналы... Школу он закончил с отличием (медалей тогда не давали), поехал в Москву поступать в Институт философии, литературы и истории - знаменитый тогда ИФЛИ. Конкурс - 25 человек на место! Из них половина - отличники, имевшие право поступать без экзаменов, по собеседованию. Право - да, имели, но брали немногих. Крымского паренька с заковыристой фамилией взяли.
Первый год он прожил у деда, в убогой комнатке без окон, где потолком служил низ лестницы. Но разве это было важно? Из далекой провинции он попал в царство творчества, мысли, в общество ярких талантов. Здесь преподавали ученые с мировыми именами, лучшие профессора страны. Неудивительно, что выпускники ИФЛИ становились известными писателями, поэтами, учеными.
Тогда совершеннолетних первокурсников забирали в армию. 17-летнему Изе сказали: учись пока, подрастешь - тогда и отслужишь. Как раз тогда СССР подписал мирный договор с Германией. Однако самонадеянный второкурсник Бружеставицкий на семинаре заявил, что, по его мнению, война с фашистами все равно скоро грянет, а союзниками Страны Советов будут Англия и США. Преподавателю «мнение» не понравилось.
Но не прошло и трех месяцев, как студент-«пророк», не сдав два последних экзамена на сессии, ушел добровольцем на фронт: война была в разгаре. В части нового начальника радиостанции сразу прозвали Бружей. Грамотных в роте было немного, и недавнего студента назначили замполитом.
Август 42-го, Сталинград-ский фронт. Тяжелейшие бои, огромные потери. Они держали оборону на берегу Дона и попали сначала в окружение, а потом в плен. Ошеломленный и, чего уж там, напуганный, он стоял в строю таких же, как он. Только они были просто красноармейцами, а он - евреем и замполитом. Хорошо, что вовремя успел уничтожить документы. И нашивки политработника в часть прислать не успели.
Перед строем прохаживались русские, одетые в чужую форму и вооруженные дубинками. «Юден унд комиссарен...» - гаркнул немец. «...Шаг вперед!» - подхватили прислужники. Изя стоял, и внутри все дрожало. Хоть бы никто не выдал, хоть бы никто!.. Его не выдали. Только потом, когда все немного улеглось, один пленный из их части спросил: «Что ж ты, жид, не вышел, комиссар хренов?».
Израиль решил выдавать себя за Леонида Петровича Бружу, казака с Кубани. «А почему чернявый такой?» - спросили с подозрением. - «Мать у меня татарка».
Потом были лагеря в Саксонии, непосильный труд, голод, болезни и каждодневный страх перед разоблачением. 8 мая, в день, когда Германия подписала акт о полной капитуляции, пленные получили свободу. Теперь надо было думать, как правильно вернуться к своим: родина у нас, известно, строгая. Решили не ждать наших, а организованно, колонной идти им навстречу. Мол, мы не сброд, а бойцы. Человек двести построилось. «Давай, казак, командуй!». «Шаго-ом марш!» - скомандовал Бружа, он же Израиль Моисеевич.
Они шли больше недели, пока не встретили своих. Ему снова повезло: мог попасть в концлагерь уже советский, но капитан из СМЕРШа оказался здравым мужиком и поверил Израилю: «Радиотелеграфист, говоришь? Ну, иди служи дальше». А что служить - война-то кончилась!
При первой же возможности он сфотографировался и послал фото матери (оно - ниже заголовка этой статьи). Можете себе представить ее чувства: потеряла на войне мужа, на одного сына пришла похоронка, от другого три года никаких вестей. Она была уверена, что оба ее мальчика погибли. А они уцелели!
Тем временем в октябре вышел указ - демобилизовать недоучившихся студентов. Родной ИФЛИ за эти годы слили с МГУ. В университете он встретил Наташу Кононову, которая вскоре стала его женой. А еще он учился со скромной девочкой Светой Аллилуевой. «Приходите на день рождения, - приглашала она ребят, - будет папа и все свои». К ее «папе» - товарищу Сталину - идти опасались. Через несколько лет Бружеставицкий получил диплом главного вуза страны.
Университет он закончил, но проблемы только начинались. В стране разворачивалась кампания против очередных затаившихся врагов - «космополитов». Все они, как оказалось, носят еврейские фамилии. Молодого, полного сил парня по имени Израиль Моисеевич на работу не брали нигде, на его диплом с отличием даже не смотрели. Наташа готовилась стать мамой. Как жить дальше?
Они уехали в Калинин (нынешнюю Тверь) - родной город Наташи. Сняли крохотную квартирку. Знакомая помогла безработному историку устроиться на должность методиста кульпросветработы. Зарплата - чуть выше студенческой стипендии.
Они бедствовали не год и не два, и не три. «Ужасное, страшное время!» - вспоминал сам Израиль Моисеевич. Наташа учительствовала и все невзгоды судьбы сносила стойко и удивительно спокойно. Может быть, потому, что надеялась: все изменится. И многое изменилось!
Энергичность, знания, талант ее мужа заметили и оценили. Он перешел в облуправление культуры. Музеи, театры, учебные заведения - беспокойный и многотрудный участок его работы.
В 1967 г. Бружеставицкий возглавил областной музей. Вот тут-то он развернулся по-настоящему. Преодолевая все препоны, добился открытия 15 новых музеев: Музей тверского быта, Музей Пушкина и др. Все музеи области он сумел соединить под одной «крышей» и стал генеральным директором объединения. Пришло признание, широкая известность, звание заслуженного работника культуры. Выросли, выучились и нашли достойное место в жизни дети. Израиль Моисеевич Бружеставицкий оставил потомкам свое главное детище - музей и объемистую книгу - историю своей долгой, непростой, но такой интересной жизни.
...Так сложилось, что о нашем земляке я узнал, когда его самого уже не было в живых. Может быть, этот очерк сделает его имя известным не только в России, но и там, где он когда-то родился.
Благодарю за содействие в сборе материала и фотографии В. В. ГЛАФИРОВУ, зав. отделом Тверского государственного объединенного историко-архитектурного и литературного музея, и Сергея ГЛУШКОВА, журналиста из Твери.