А если бы Майдан не победил? Известные украинцы - о том, какой была бы сейчас страна
Переглядів: 801
21 лютого 2019 11:40
В канун пятой годовщины окончания Революции Достоинства журнал НВ расспросил известных украинцев о том, как развивалась бы страна и что делали бы они сами, если бы Майдан не победил.
Влад Троицкий, театральный режиссер, основатель фестиваля Гогольfest:
- У истории, конечно, нет сослагательного наклонения, но я всерьез бы задумался о том, чтобы уехать. А вариантов - километр. Например, Франция. Слава богу, есть куча мест, где меня с радостью бы приняли.
Естественно, я помогал бы коллегам-оппозиционерам, оставшимся в Украине. Вопрос, правда, в том, насколько бы жесткое было дальнейшее подавление и каким был бы режим после этого. Возьмите, например, нынешнюю Россию - понятно же, что если туда поедешь, то можно сесть в тюрьму.
Но, к сожалению, память девальвируется. Даже трагические и светлые одновременно события на Майдане сейчас уже потеряли всю свою остроту. И это горько.
Александр Сидоренко (Фоззи), музыкант, солист группы ТНМК:
- Он в любом случае победил бы. Без вариантов.
Мустафа Найем, народный депутат от Блока Петра Порошенко:
- Я видел эту другую страну собственными глазами за два года до этого на выборах президента Беларуси в Минске. Десятки журналистов, активистов и общественных деятелей были бы объявлены без вести пропавшими, сотни протестующих еще несколько лет гнили бы в камерах СИЗО, а лицом протеста стала бы отчаявшаяся горстка маргинальных политиков, согласившихся на роль карманной оппозиции.
Уверен, многих из нас ожидала бы участь [убитого активиста] Юрия Вербицкого
Если бы мы тогда не отстояли свой выбор, уверен, многих из нас ожидала бы участь [убитого активиста] Юрия Вербицкого. Если бы я выжил, я вряд ли смог бы продолжить заниматься журналистикой. И, скорее всего, это бы только ускорило мой путь в политику. Потому что продолжать лапидарно описывать власть и политику после расстрелов было бы для меня невозможно.
Читайте также: Финальный отсчет. Последние пять дней Революции Достоинства - реконструкция событий
Людмила Горделадзе, директор киевского кинотеатра Жовтень:
- К сожалению, пока страна развивается таким образом, что кажется, будто Майдан не победил. Победила "сцена" Майдана. Переход от советского безалаберного управления к рыночному демократическому обществу продолжается много лет. И конца этому переходу нету. Нужно запастись терпением и выполнять лозунги: много работай, относись к жизни, как к игре, и не болтай.
Елена Белозерская, офицер Вооруженных сил Украины, блогер:
- Если бы Майдан проиграл на последней стадии, была бы гражданская война между Западной и Восточной Украиной с последующим вооруженным вмешательством России.
Лично я в случае падения Майдана 18 февраля [2014‑го] готовилась отходить с побратимами в Ровенскую область к [координатору Правого сектора на Западной Украине] Сашку Белому, чтобы оттуда осуществлять партизанские вылазки.
Тогда мы переложили бы эту войну на наших детей
Алим Алиев, программный директор Крымского дома:
- Тогда мы переложили бы эту войну на наших детей.
Максим Лазебник, директор Всеукраинской рекламной коалиции:
- Непобеда Майдана - это поражение прежде всего для гражданского общества. В его ожиданиях, настроениях и развитии. Это эмоциональное разочарование, если не опустошение. Но не факт, что эти слова относились бы к бизнесу. К рекламному, который понес серьезные потери в последующие [после Евромайдана] годы, - так точно.
Но опять же, мы говорим про деньги или про эмоции? Другое дело, что хорошо бы регулярно подпитывать свои эмоции победителя не только гуманитарными, но и бизнес-победами.
Ирена Карпа, первый секретарь по вопросам культуры посольства Украины во Франции, писательница, лидер группы Qarpa:
- Сейчас много спекуляций на тему "вот если бы не было Майдана, то и Крым был бы наш, и войны бы не было". Я не провидец и не практикующий психиатр Путина, чтобы диагностировать его планы, если бы Украина осталась подконтрольной территорией. Скажу точно: демократии было бы все меньше, а Совок бы и дальше цвел и пах образами Киркорова и Ментов. А так у нас хоть Олег Винник для теть появился вместо Стаса Михайлова, и то хорошо.
Не было бы огромного числа гражданских инициатив, мы бы не знали всплеска солидарности и его продолжения в кампаниях по защите прав человека.
Что делала бы я? Продолжала бы протестовать, как много лет до Майдана. И не боялась бы и дальше говорить то, что думаю. К тому же таких, как я, миллионы, поэтому у Майдана не было выбора - победил бы однозначно.
Олег Покальчук, социальный психолог:
- Зависит, в какой фазе Майдан бы не победил. Могли просто разойтись любители чая и зонтиков. Или трагедия Небесной сотни могла бы превратиться в украинскую версию китайской площади Тяньаньмынь, где в 1989‑м погибло около 5 тыс. протестующих.
Мягкий вариант означал бы беларусизацию, а жесткий - события, подобные сирийским
Мы можем говорить лишь о последующих различных версиях российской экспансии: от агрессивного наместничества до масштабной военной интервенции кремлевских "миротворцев". Запад, разумеется, был бы глубоко обеспокоен.
Мягкий вариант означал бы беларусизацию, а жесткий - события, подобные сирийским. Вопрос лишь в том, таяла бы наша страна в фарватере России постепенно или разрушалась стремительно и кроваво.
Мой жизненный опыт, в первом случае - диссидентский, во втором - военный, нашел бы себе применение. Мне все равно, в каком формате защищать национальную идею. Главное, чтобы это происходило, пока ты жив и можешь дышать, писать и стрелять.
Александр Ройтбурд, художник, директор Одесского художественного музея:
- Если бы Майдан не победил, плохо развивалась бы страна. Она стала бы частью антицивилизации, частью проекта русского мира. А этот проект обречен.
А я, если бы стало совсем плохо, конечно, свалил бы. Но поскольку все получилось правильно, то даже задумываться об этом в сослагательном наклонении не хочется.
Тарас Прохасько, писатель:
- Я вижу несколько вариантов иного окончания Майдана. Один из них - очень большая зависимость от России, почти оккупация. Еще один довольно абсурдный, но возможный вариант - самоорганизация или сепарация западной части Украины, как это произошло с восточной. А третий - в случае победы государственной силы было бы такое еще более януковичское полицейское государство.
Еще один довольно абсурдный, но возможный вариант - самоорганизация или сепарация западной части Украины
В каждом из возможных вариантов я вел бы себя по‑разному. Если бы реализовался процесс спасения западной части страны, то я включился бы в создание такого государства, как бы преступно это сейчас ни звучало. В случае российской оккупации или других пророссийских курсов были бы различные формы сопротивления: от массового неповиновения до вооруженных формирований. Ну а если бы и дальше существовало украинское полицейское государство, я и дальше был бы его гражданином.
В любом случае я никуда не убегал бы и переживал вместе со всеми определенный период оппозиционной деятельности.
- Игорь Лиски, глава совета директоров компании Эффективные инвестиции, соучредитель Украинского института будущего:
- Для меня Майдан - это выбор между прошлым и будущим. В Украине Януковича не было места справедливости и достоинству, не было места свободе и уважению. Был понятный путь в прошлое, к униженному и разрозненному обществу.
Несмотря на то что наш бизнес был гораздо больше и после войны в Донбассе мы потеряли практически все активы, до Майдана я помню устойчивое ощущение безысходности и четкое желание уехать. Сейчас, несмотря на все проблемы, трудности и разочарования, мне дышится гораздо свободнее.
Источник: Новое Время
Влад Троицкий, театральный режиссер, основатель фестиваля Гогольfest:
- У истории, конечно, нет сослагательного наклонения, но я всерьез бы задумался о том, чтобы уехать. А вариантов - километр. Например, Франция. Слава богу, есть куча мест, где меня с радостью бы приняли.
Естественно, я помогал бы коллегам-оппозиционерам, оставшимся в Украине. Вопрос, правда, в том, насколько бы жесткое было дальнейшее подавление и каким был бы режим после этого. Возьмите, например, нынешнюю Россию - понятно же, что если туда поедешь, то можно сесть в тюрьму.
Но, к сожалению, память девальвируется. Даже трагические и светлые одновременно события на Майдане сейчас уже потеряли всю свою остроту. И это горько.
Александр Сидоренко (Фоззи), музыкант, солист группы ТНМК:
- Он в любом случае победил бы. Без вариантов.
Мустафа Найем, народный депутат от Блока Петра Порошенко:
- Я видел эту другую страну собственными глазами за два года до этого на выборах президента Беларуси в Минске. Десятки журналистов, активистов и общественных деятелей были бы объявлены без вести пропавшими, сотни протестующих еще несколько лет гнили бы в камерах СИЗО, а лицом протеста стала бы отчаявшаяся горстка маргинальных политиков, согласившихся на роль карманной оппозиции.
Уверен, многих из нас ожидала бы участь [убитого активиста] Юрия Вербицкого
Если бы мы тогда не отстояли свой выбор, уверен, многих из нас ожидала бы участь [убитого активиста] Юрия Вербицкого. Если бы я выжил, я вряд ли смог бы продолжить заниматься журналистикой. И, скорее всего, это бы только ускорило мой путь в политику. Потому что продолжать лапидарно описывать власть и политику после расстрелов было бы для меня невозможно.
Читайте также: Финальный отсчет. Последние пять дней Революции Достоинства - реконструкция событий
Людмила Горделадзе, директор киевского кинотеатра Жовтень:
- К сожалению, пока страна развивается таким образом, что кажется, будто Майдан не победил. Победила "сцена" Майдана. Переход от советского безалаберного управления к рыночному демократическому обществу продолжается много лет. И конца этому переходу нету. Нужно запастись терпением и выполнять лозунги: много работай, относись к жизни, как к игре, и не болтай.
Елена Белозерская, офицер Вооруженных сил Украины, блогер:
- Если бы Майдан проиграл на последней стадии, была бы гражданская война между Западной и Восточной Украиной с последующим вооруженным вмешательством России.
Лично я в случае падения Майдана 18 февраля [2014‑го] готовилась отходить с побратимами в Ровенскую область к [координатору Правого сектора на Западной Украине] Сашку Белому, чтобы оттуда осуществлять партизанские вылазки.
Тогда мы переложили бы эту войну на наших детей
Алим Алиев, программный директор Крымского дома:
- Тогда мы переложили бы эту войну на наших детей.
Максим Лазебник, директор Всеукраинской рекламной коалиции:
- Непобеда Майдана - это поражение прежде всего для гражданского общества. В его ожиданиях, настроениях и развитии. Это эмоциональное разочарование, если не опустошение. Но не факт, что эти слова относились бы к бизнесу. К рекламному, который понес серьезные потери в последующие [после Евромайдана] годы, - так точно.
Но опять же, мы говорим про деньги или про эмоции? Другое дело, что хорошо бы регулярно подпитывать свои эмоции победителя не только гуманитарными, но и бизнес-победами.
Ирена Карпа, первый секретарь по вопросам культуры посольства Украины во Франции, писательница, лидер группы Qarpa:
- Сейчас много спекуляций на тему "вот если бы не было Майдана, то и Крым был бы наш, и войны бы не было". Я не провидец и не практикующий психиатр Путина, чтобы диагностировать его планы, если бы Украина осталась подконтрольной территорией. Скажу точно: демократии было бы все меньше, а Совок бы и дальше цвел и пах образами Киркорова и Ментов. А так у нас хоть Олег Винник для теть появился вместо Стаса Михайлова, и то хорошо.
Не было бы огромного числа гражданских инициатив, мы бы не знали всплеска солидарности и его продолжения в кампаниях по защите прав человека.
Что делала бы я? Продолжала бы протестовать, как много лет до Майдана. И не боялась бы и дальше говорить то, что думаю. К тому же таких, как я, миллионы, поэтому у Майдана не было выбора - победил бы однозначно.
Олег Покальчук, социальный психолог:
- Зависит, в какой фазе Майдан бы не победил. Могли просто разойтись любители чая и зонтиков. Или трагедия Небесной сотни могла бы превратиться в украинскую версию китайской площади Тяньаньмынь, где в 1989‑м погибло около 5 тыс. протестующих.
Мягкий вариант означал бы беларусизацию, а жесткий - события, подобные сирийским
Мы можем говорить лишь о последующих различных версиях российской экспансии: от агрессивного наместничества до масштабной военной интервенции кремлевских "миротворцев". Запад, разумеется, был бы глубоко обеспокоен.
Мягкий вариант означал бы беларусизацию, а жесткий - события, подобные сирийским. Вопрос лишь в том, таяла бы наша страна в фарватере России постепенно или разрушалась стремительно и кроваво.
Мой жизненный опыт, в первом случае - диссидентский, во втором - военный, нашел бы себе применение. Мне все равно, в каком формате защищать национальную идею. Главное, чтобы это происходило, пока ты жив и можешь дышать, писать и стрелять.
Александр Ройтбурд, художник, директор Одесского художественного музея:
- Если бы Майдан не победил, плохо развивалась бы страна. Она стала бы частью антицивилизации, частью проекта русского мира. А этот проект обречен.
А я, если бы стало совсем плохо, конечно, свалил бы. Но поскольку все получилось правильно, то даже задумываться об этом в сослагательном наклонении не хочется.
Тарас Прохасько, писатель:
- Я вижу несколько вариантов иного окончания Майдана. Один из них - очень большая зависимость от России, почти оккупация. Еще один довольно абсурдный, но возможный вариант - самоорганизация или сепарация западной части Украины, как это произошло с восточной. А третий - в случае победы государственной силы было бы такое еще более януковичское полицейское государство.
Еще один довольно абсурдный, но возможный вариант - самоорганизация или сепарация западной части Украины
В каждом из возможных вариантов я вел бы себя по‑разному. Если бы реализовался процесс спасения западной части страны, то я включился бы в создание такого государства, как бы преступно это сейчас ни звучало. В случае российской оккупации или других пророссийских курсов были бы различные формы сопротивления: от массового неповиновения до вооруженных формирований. Ну а если бы и дальше существовало украинское полицейское государство, я и дальше был бы его гражданином.
В любом случае я никуда не убегал бы и переживал вместе со всеми определенный период оппозиционной деятельности.
- Игорь Лиски, глава совета директоров компании Эффективные инвестиции, соучредитель Украинского института будущего:
- Для меня Майдан - это выбор между прошлым и будущим. В Украине Януковича не было места справедливости и достоинству, не было места свободе и уважению. Был понятный путь в прошлое, к униженному и разрозненному обществу.
Несмотря на то что наш бизнес был гораздо больше и после войны в Донбассе мы потеряли практически все активы, до Майдана я помню устойчивое ощущение безысходности и четкое желание уехать. Сейчас, несмотря на все проблемы, трудности и разочарования, мне дышится гораздо свободнее.
Источник: Новое Время
Алех
21 лютого 2019 г. (11:54)
Ответить
Гарный вопрос. Кроме майдаунов еще опрашивали людей?
Только кастрюлеголовых, а так никого )))))
загнали всю майданщину на говерлу-а народ жил нормальной жизнью
это мнение в статье всех хитровыделанных
Когда поменяли шило на мыло, - сие победой нельзя назвать. Опрошенные это знають поэтому и лукавять по черному.
Схожі новини: